Шепот темного эльфа, склонившегося над темной обсидиановой плитой, которая могла служить как надгробием, так и алтарем, почти не нарушал тишину в обширном гроте. Тени сталактитов, причудливо изгибающиеся в тусклом свете факела, периодически повторяли позу согнувшегося темного, иногда сплетаясь в фантасмагорические фигуры.

Тишина, даже паутина словно застыла между голыми уже стволами деревьев. Под ногами мертвое золото листьев. Декаданс. Только Древо Мира как всегда зелено. Хотя, может быть и нет.

Рассказчик поправил рукой волосы, бросив пару прядей на лицо. Жест был странным, словно эльфу безразлична прическа, а движение – лишь привычка.

Знаешь, я ведь теперь тоже не вижу... в привычном смысле этого слова. Ты была права – месть не принесет ничего хорошего. Если бы я знал, к чему приведет нас то случайное знакомство на балу Шиллен, то близко не подпустил тебя к приехавшим магам.

Задумавшись эльф провел рукой по гладкой поверхности обсидиана. Казалось странным, что в простой скальной пещере может что-то быть настолько чистым. Нетопыри, что в изобилии гнездились в расщелинах стен грота, как будто боялись летать над куском вулканического стекла. Хотя гость не раз часами счищал их помет с сапогов после посещения гробницы.

Тот некромант, что по твоей просьбе ради шутки оживил тушки рябчиков, поданных в качестве первого блюда, уже тогда вызывал у меня тревогу. Если бы не твоя защита, он давно уже был бы среди нежити в Школе темных искусств. Тогда отец еще имел влияние среди нашего народа. Сейчас уже не так. Его с матерью гробница за соседним холмом.

Эльф остановился, и за секунду черты его лица исказились настолько, что от прежнего выражения не осталось следа. Поймали блик факела заострившиеся скулы. Повязка на глазах окрасилась зеленым, словно там, в глубине пустых глазниц, загорелось пламя.

И все из-за колдуна, которого ты посмела любить! Из-за него я потерял зрение! Из-за него твой дух заключен в этом саркофаге! Из-за него о нашей семье помнит лишь летопись клана!

Крик эльфа сорвал пыльные вуали со стен пещеры, погасил факел. Но в искусственном свете больше не было нужды. Черную поверхность обсидиана заливало зеленое сияние, вырывавшееся из глаз эльфа. Тлеющая повязка полетела в сторону. С лязгом выскочил из костяных ножен изумрудного цвета клинок. Ударил с размаху в центр надгробной плиты. И рассыпался зелеными брызгами...
Эльф в бессилии упал на колени. Ударил кулаком по обсидиану.

Сестра, у меня ничего не осталось. Ни семьи, ни дома. Даже мести... В мире больше нет потомков того, кто сделал тебя чудовищем. Я искал их 400 лет. Эти века вендетты изменили меня. Я теперь вижу даже сквозь камень. Я вижу, что тела той твари, в которой заключен твой дух, еще не коснулось разложение. Хотя моя стрела в его груди давно рассыпалась прахом. Что мне делать, сестра? Как освободить тебя?

Эльф вновь склонился над обсидиановой плитой. Положил на нее ладони. И застыл, ожидая ответа...

Индорил...

Только слабый шепот и расплывчатый образ – замок на скале.

Индорил? Я все понял, сестра. Я все сделаю.

Темный встал, повязал вокруг головы тряпку, от которой ощутимо тянуло гарью, и направился к выходу из грота. Лишь когда его силуэт почти пропал в свете полуденного солнца, он обернулся.

- До свиданья, Сайял. В следующий раз, я расскажу тебе о весне.